В этом году Данилов ставропигиальный мужской монастырь, первая возвращенная Русской Православной Церкви после долгих лет советской эпохи московская обитель, празднует 40-летие своего возрождения. В преддверии этого грандиозного события о ключевых вехах новейшей истории Данилова и его просветительской деятельности рассказал эконом монастыря игумен Иннокентий (Ольховой).
— Отец Иннокентий, какие события жизни монастыря Вы отметили бы как наиболее значимые?
— Наверное, правильнее будет сказать, что вся наша монастырская жизнь на протяжении этих сорока лет состояла из таких событий — больших и малых. Они происходили чуть ли не ежедневно. Сам факт, что нам удалось за эти годы полностью отреставрировать и возродить монастырь, — пусть даже это было растянуто во времени, — самое значимое событие.
Ну и конечно — празднование 1000-летия Крещения Руси в 1988 году, на которое в обитель съехались представители духовенства, политические деятели и простые люди буквально со всего мира. Благодаря этому грандиозному событию, весь мир узнал, что в Советском Союзе — а тогда Россия была еще Советским Союзом — Православие живо, его не сумели истребить, уничтожить. Православие в нашей стране — это огромная и полнокровная «река», которая течет и вбирает в себя миллионы людей.
В тот год в стране наступал переломный момент: Советский Союз двигался к своему закату, а Русская Православная Церковь — к своему расцвету. Литургия по случаю празднования 1000-летия Крещения Руси служилась прямо под открытым небом, потому что ни один храм не смог бы вместить столько молящихся людей. На праздник пришли десятки тысяч верующих! Поэтому было принято решение поставить на монастырской площади специальный помост. В результате вся соборная площадь Даниловой обители превратилась в одну огромную церковь под открытым небом. Вот эту службу я могу выделить как одно из самых значимых событий в жизни монастыря за эти сорок лет.
— Мы знаем о разрушенном кладбище на территории монастыря. Удалось ли его восстановить?
— Нам повезло: в Музее архитектуры имени Щусева мы обнаружили план захоронений на Даниловском кладбище. Перед закрытием монастыря один некрополист А.Т. Лебедев от руки нарисовал план всех могил. Кстати, благодаря этому плану мы обнаружили могилу знаменитого архиепископа Никифора (Феотокиса)…
— Расскажите, пожалуйста, подробнее.
— Владыка Никифор (Феотокис) был настоятелем Данилова монастыря в конце XVIII века. По происхождению грек с острова Корфу, он был известнейшим ученым-богословом. В Россию его пригласила сама Екатерина Великая по совету епископа Русской Православной Церкви Евгения (Вулгариса), который был очень дружен с архиепископом Никифором.
Как раз в то время в состав Российской империи вошли земли Новороссии: Херсон и другие города на Черноморском и Азовском побережьях. Там жили православные христиане — понтийские греки, которые плохо знали русский язык. Нужен был пастырь со знанием греческого языка. И Никифор (Феотокис), получивший в Европе блестящее образование, подходил для этой миссии лучше всего.
Поначалу он миссионерствовал в землях Новороссии, стал епископом Херсонским, потом был переведен в Астрахань, где возглавил Астраханскую кафедру, а уже позже, когда захотел уйти на покой, ему предложили стать настоятелем Данилова монастыря. Здесь владыка духовно наставлял братию и создавал ученые труды. Здесь же был и похоронен в 1800 году.
Нам очень хотелось найти его могилу. К сожалению, на упомянутом плане захоронений могила Никифора (Феотокиса) обозначена не была. Но братия духом не пали: мы пригласили археологов, провели большую научную работу — и в итоге отыскали его могилу.
— Как это удалось?
— Сотрудники Московского института археологии провели большие изыскания на территории монастыря и в том месте, где сегодня располагается просфорня, обнаружили подземные арки, а под ними — древние надгробия. В советское время эти надгробия были разрушены, над ними находился бетонный пол. Когда реставрировали монастырь, мы этого не знали и оборудовали там просфорню. И вот когда в просфорне убрали печи и стали копать, то под полом нашли несколько склепов. Один из них и оказался могилой архиепископа Никифора. Его мощи братия поместили в новый гроб и уже в другом месте на территории монастыря положили в новую могилу. Это открытие, кстати, тоже стало знаменательным событием в истории нашей возрожденной обители. Когда в монастырь приезжают греческие делегации, они всегда служат панихиды подле его могилы.
— Вероятно, еще одним знаковым событием можно считать возвращение в Данилову обитель знаменитых колоколов, которые увезли в Америку в начале ХХ века. Как удалось их вернуть?
— Да, наши колокола действительно чудом были сохранены в Гарвардском университете. Когда в 1930 году монастырь закрывали, большевики колокола сняли. Советское правительство собиралось их переплавить. Колокола, валяющиеся на земле, увидел американский предприниматель и меценат Чарльз Крейн. Он узнал, что с ними собираются сделать, выкупил их у советского правительства за 15 тысяч долларов, вывез в Америку и подарил Гарвардскому университету, поскольку сам являлся его выпускником. На протяжении семидесяти с лишним лет колокола находились на башне общежития студентов.
Когда мы об этом узнали, то стали думать, можно ли их вернуть в нашу обитель...
— А почему надо было их возвращать? Ведь у отреставрированного Данилова монастыря, наверное, были уже новые колокола.
— Во-первых, это был очень хороший, можно сказать, уникальный набор колоколов. Он собирался и подбирался веками. Некоторые колокола были отлиты еще в XVI веке, чуть ли не во времена царя Иоанна Грозного; были в этом наборе чудесные колокола, отлитые в XVIII и XIX веках. Колокольный звон Данилова монастыря славился на всю Москву. Во-вторых, для нас это были не просто колокола, это — наша святыня, связывающая восстановленный Данилов монастырь с его прошлым, его историей. Поэтому у нас не было сомнений в том, что колокола надо постараться из Гарварда вернуть в их родной дом — Данилову обитель.
Начались переговоры с Гарвардом, которые, надо сказать, шли очень трудно. Ведь, по сути, у нас не было никаких законных оснований требовать вернуть эти колокола. Чарльз Крейн выкупил их официально, и Гарвард получил их от него в дар. Выкупить их обратно? Но за какую цену? По цене металла, как это сделал американский меценат? Это, наверное, неправильно. Как произведение искусства? Но сравнить, сопоставить не с чем! Колокола как произведения искусства на аукционах не продаются.
В 1980-х годах в нашу страну приезжал тогдашний президент США Рональд Рейган, ему передали просьбу Данилова монастыря поспособствовать возвращению колоколов. Он пообещал помочь, но Гарвард отказал президенту Америки. И тогда мы обратились напрямую к руководству Гарварда, описали ситуацию, стали с молитвой и любовью устанавливать дружеские связи. И нам удалось сделать то, что оказалось не под силу американскому президенту. В итоге у нас возникла идея, которую американцы неожиданно поддержали. Мы предложили обмен: пообещали, что изготовим точные копии этих колоколов и привезем их в Гарвард. А сами заберем наши исторические колокола. И случилось чудо: американцы согласились.
Все сложилось хорошо: политическая обстановка в 2007-2008 годах нам благоприятствовала. Американцы подошли к делу очень серьезно: они прислали в Россию специальную делегацию, члены которой посетили несколько колокольных заводов, внимательно ознакомились с производством. И надо сказать: отлиты были очень достойные копии.
В 2008 году мы получили обратно комплект Даниловских колоколов, который здесь торжественно встречали: на акции передачи колоколов присутствовал тогдашний Президент России Дмитрий Медведев. Думаю, после празднования 1000-летия Крещения Руси возвращение Даниловских колоколов было самым великим событием в истории нашей обители.
— И теперь родные колокола находятся на Даниловской колокольне?
— Да. Причем что интересно: до революции самый большой колокол на колокольне не находился, — его просто не смогли туда повесить. Раньше он стоял на земле на специальном помосте: колокольня не была рассчитана на такой вес и такой объем. А когда мы вернули колокола, то привлекли лучших инженеров, проектировщиков и конструкторов, чтобы они помогли укрепить колокольню. Они сделали множество очень сложных расчетов. Оказалось, что нужно подсчитать не только общий вес колоколов, но и различные динамические нагрузки. Колокол не просто висит — он звонит и вызывает сильную вибрацию, воздушную волну, которая передается всему строению.
Просчитать эту динамическую нагрузку оказалось непростым делом. Но видели бы вы, каким огнем загорались глаза докторов наук и академиков: у людей науки подобные трудно решаемые задачи всегда вызывают большой интерес. Им пришлось даже разрабатывать какие-то новые формулы, чтобы учесть все нагрузки.
В итоге, после этих расчетов мы усилили колокольню в определенных местах: ее фундамент и элементы конструкции, сделали специальные подвесы, которые позволяют гасить резонансные колебания. Соорудили специальное устройство, полностью изолировавшее колокольню от колоколов.
— Вероятно, это было затратное мероприятие…
— Весь процесс возвращения колоколов был весьма затратным. Американцы люди практичные, и одним из их условий было то, что мы за свой счет снимаем колокола с гарвардской башни, создаем копии, привозим их в Гарвард, вешаем их, а если нужно, — делаем ремонт башни. Когда нас спросили: «Где вы возьмете деньги?» — мы ответили, что обратимся к народу.
Но нам повезло еще в том, что нас поддержал известный предприниматель и меценат Виктор Вексельберг: весь колокольный проект был во многом профинансирован его фондом «Связь времен». Благодаря Вексельбергу нам удалось и копии колоколов изготовить, и доставить в Гарвард, и поднять на башню, а также наши колокола привезти из Гарварда. По Божиему благоволению, все очень удачно сложилось.
— Мы знаем, что колокольное дело в Даниловой обители стало послушанием для одного из ее насельников — иеродиакона Романа (Огрызкова)...
— Да, для отца Романа это стало большой частью его жизни. Он давно занимался колокольными звонами. Поэтому во время всех этих событий он и в Гарвард ездил, и в России искал лучшее производство для литья колоколов. А позже отец Роман открыл школу для звонарей. Теперь он у нас главный эксперт по колоколам. Американцы — люди дотошные — во все хотели вникнуть: как колокола выплавляются, из какого металла, в каких формах… И отцу Роману пришлось изучить эту тему. Зато нынче у старшего звонаря обители есть своя мастерская по отливке колоколов. И он не только учит будущих звонарей, но и делает колокола на заказ.
На сегодняшний день в Даниловом монастыре действует первый и пока единственный в России колокольный монастырский центр, где желающих обучают колокольному делу. И колокола у нас заказывают со всей России и даже из-за рубежа. Кроме того, ежегодно в сентябре в Даниловой обители на монастырской площади проходит фестиваль колокольного искусства, на который приезжают лучшие звонари.
— Колокола — важная часть монастырской жизни, но при Даниловом монастыре активно развивается и сельское производство. Мы имеем в виду хозяйство «Можары» в Рязанской области. Зачем оно монастырю?
— А что Вас удивляет? Во все времена монахи держали скот, засевали поля, стремились сами себя прокормить, в голодные годы делились с народом своими запасами. Поэтому сельское хозяйство — вполне традиционное дело для монахов. Хорошо, если монастырь может обеспечить себя пропитанием.
И когда нам предложили взять разоренный колхоз под Рязанью, мы подумали и решили попробовать. Правда, поначалу у меня эта идея большого энтузиазма не вызвала. Дело сложное и лично для меня совершенно незнакомое. Но поскольку я — эконом обители, то мне и пришлось, по благословению нашего наместника, непосредственно заниматься организацией сельского хозяйства.
— Трудно было?
— Признаюсь, очень трудно… Особенно на первых порах. Пришлось вникать во все тонкости сельскохозяйственного производства, много ездить по разным хозяйствам, общаться с профильными институтами по поводу разных аспектов выращивания агропродукции. Зато в конечном итоге нам удалось наладить производство — сначала в одном колхозе, потом — в другом, который к нам попросился, и мы его присоединили. Два бывших колхоза мы объединили в одно большое хозяйство, которое назвали «Можары» — по названию ближайшего села.
На сегодняшний день «Можары» — одно из самых успешных сельских производств в Рязанской области. Конечно, это не какие-то там большие деньги, но для Данилова монастыря необходимое подспорье. В «Можарах» у нас есть свои мельницы, так что мука для монастырского хлеба и просфор у нас собственного производства. А директор нашего хозяйства, светский человек, даже получил высокую награду — звание заслуженного работника сельского хозяйства.
— Как интересно получается. Данилов монастырь известен своим великолепным мужским хором, своим издательством, которое выпустило сотни духовных книг, своей просфорней, где пекутся лучшие в Москве просфоры и артосы. Как получилось, что Данилова обитель стала, как говорилось в прошлые века, «первым монастырем на Москве» не только по времени возвращения Церкви?
— Я думаю, здесь очень многое удачно совпало. В первые годы возрождения нашей обители в Данилов монастырь были привлечены лучшие силы Церкви. Сюда приходили талантливые люди, и многие из тех начинаний, которые они стремились воплотить в жизнь, благословил Господь. Очень важно, что дела, которые начинались с молитвы князю Даниилу, были подкреплены его помощью. Мы знаем, что и чудеса в нашей обители происходят по его молитвам.
Не могу сказать, что мы первые и лучшие прямо-таки во всем, но тем не менее, действительно многое получается неплохо, и первая открывшаяся после атеистического периода жизни нашей страны обитель дает пример того, что начинаниям, которые имеют благословение Божие и человеческое, сопутствует успех.
Хор Данилова монастыря действительно входит в число лучших церковных хоров России. Издательство Данилова монастыря возглавляет лауреат Патриаршей литературной премии 2021 года. Насчет просфор и артосов я с радостью соглашусь с тем, что они у нас и в самом деле лучшие. Это не моя оценка, об этом говорят многие церковные люди. Возможно, потому, что у нас большой опыт. Просфорня Данилова монастыря работает с момента открытия обители, и наши просфорники приобрели необходимые навыки и знания в своем деле и стали прекрасными профессионалами.
— Неотъемлемой частью жизни Даниловой обители является работа с молодежью. Педагогический талант игумена Иоасафа (Полуянова) тоже хорошо известен не только педагогам и учащимся Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи (ПЦДРМ) при Даниловой обители. Но что дает монастырю эта деятельность? Зачем монахам заниматься детьми?
— Деятельность отца Иоасафа и возглавляемого им Центра очень важна. Дети, которые ходили в воскресную школу при монастыре, выросли, стали студентами, а потом сами начали преподавать в ПЦДРМ. Сегодня здесь занимается уже третье поколение. Усилиями наших педагогов образовался известный на всю страну лагерь «Звезда Вифлеема», волонтерское движение «Даниловцы», работают более двадцати разных кружков и секций... И все это — плоды жизни людей при монастыре.
Не правы будут те, кто скажут, что дело монахов лишь молитва. Хотя воспитание детей и не совсем традиционная деятельность для мужских обителей, но воскресная школа при Даниловом работала и до революции. И это тоже своего рода духовная помощь, которую монастырь оказывает молодому человеку. Мы помогаем детям ощутить себя своими в православном мире. У нас православный ребенок попадает в среду таких же, как и он сам, верующих людей, где никто не стесняется носить крестик, молиться, посещать богослужения. В такой атмосфере ему комфортно и легко. Тем более что в центре есть храм. Здесь же формируется и молодежная среда для общения: люди не только развивают свои таланты, занимаются тем, что любят, но и знакомятся друг с другом, венчаются, крестят детей...
Мы надеемся, что, занимаясь педагогической деятельностью, воспитанием молодых, обитель вносит посильный вклад и в будущее России. Ведь воспитываясь в церковной среде, в атмосфере дружелюбия и любви, человек опытно познает, что можно жить полнокровной жизнью, будучи православным человеком. Можно жить и заниматься любым делом, не вступая в противоречие с христианской совестью.
А если с Божией помощью нам удастся, наконец, достроить новое здание Молодежного центра, то возможности наши еще умножатся: дети тогда смогут заниматься и спортом, и искусством, и творчеством — всем тем, чем обычно хотят заниматься молодые люди. И все это они смогут делать, образно говоря, в церковной ограде.
— Отец Иннокентий, в канун 40-летнего юбилея Даниловой обители мы с Вами вспоминаем различные направления деятельности, которые курируют насельники монастыря. Например, игумен Иона (Займовский) активно помогает людям, страдающим различными зависимостями: алкоголизмом, наркоманией, игроманией. Он создал программу помощи зависимым «Метанойя», написал и издал несколько книг о проблеме зависимости, курирует работу нескольких групп самопомощи, которые работают при Даниловом монастыре. Но из каких побуждений занимается этим отец Иона? И главное: зачем это Данилову монастырю?
— Давайте разберемся. Мы в обители рассматриваем деятельность игумена Ионы как помощь зависимым людям в борьбе с их страстями. А в этом как раз и заключается прямая обязанность монахов — помочь человеку победить свои страсти. Есть методы церковные — покаяние, причастие, соборная молитва. А есть психотерапевтические, и наша задача — помогать людям использовать все имеющиеся для борьбы со страстями средства.
Отец Иона делает очень важную часть нашей общей работы: зависимых людей много, и они часто не знают, как справиться со своим недугом. А отец Иона сумел совместить знаменитую программу помощи зависимым «12 шагов» с возможностью получать духовную помощь в лоне Русской Православной Церкви. В его группах самопомощи человеку помогают справиться с зависимостью те, кто сами сумели ее преодолеть. А кроме того, надо помнить, что среди алкоголиков и наркоманов есть православные, и им особенно важно, что на пути выздоровления рядом с ними есть священник, который занимается их духовной жизнью и всегда их поддержит.
Важна деятельность отца Ионы и для монастыря. Когда человек обращается за помощью к Богу и при этом занимается по 12-шаговой программе, у него, несомненно, появляется больше шансов освободиться от зависимости. С годами это стало очевидно для всех. Мы предоставили возможность группам собираться на нашей территории, и стали свидетелями того, что многие люди исцелились.
— Батюшка, хотелось бы вспомнить еще одного насельника Данилова монастыря — игумена Петра (Мещеринова) и его грандиозную сложнейшую работу по переводу всех духовных сочинений Иоганна Себастиана Баха со старонемецкого на русский. Но кто-нибудь может сказать: «Зачем монахам кантаты и оратории Баха?» Что на это можно ответить?
— Действительно, до игумена Петра на русский язык были переведены лишь некоторые духовные произведения Баха, а отец Петр перевел то, что еще не было переведено. Корпус произведений великого немецкого композитора он собрал в своей книге, которая была издана при участии Библиотеки иностранной литературы.
Дело в том, что игумен Петр — музыкант по первому образованию, он окончил Московскую консерваторию. Как известно, бывших музыкантов не бывает, и любовь к музыке, творчеству жива в нем. Выдающийся немецкий композитор Иоганн Себастьян Бах был человеком верующим и писал свои произведения для церковных служб. В них отражены сцены евангельских событий. И теперь, благодаря колоссальной работе отца Петра, текст ко всем духовным творениям Баха есть не только на немецком, но и на русском языке. И мы рады тому, что отец Петр своим трудом и своим талантом внес вклад в сокровищницу мирового искусства. Игумен Петр занимался переводами текстов на высоком профессиональном уровне, его консультировали лучшие филологи в России и Германии.
— Наш следующий вопрос касается напрямую Вас, точнее той сферы, что связана с глубоководными погружениями, в которых Вы принимаете участие, — поиска советских кораблей, затонувших в годы Великой Отечественной войны. Дело это, несомненно, благородное. Но иной светский человек может удивиться тому, что насельник монастыря занимается дайвингом, пусть даже и с такой благородной целью.
— Любое погружение связано с риском для жизни. Правда, в нашем случае риск не так велик хотя бы потому, что наша команда состоит из профессионально подготовленных людей. Насколько это сочетается с монашеством? Да, не очень сочетается. Для монаха все-таки главное — это келья и церковь. Именно там мы должны находиться, чтобы пребывать в монашеском делании. Но дело в том, что до монашеской жизни у меня был опыт, связанный с длительным пребыванием в водной среде, так как я бывший пловец. Когда Господь привел меня к членам подводно-разыскной команды «Поклон кораблям Великой Победы», то поначалу я ездил в экспедиции в качестве священника — служить панихиды. Но для ребят оказалось важным, чтобы я начал нырять вместе с ними, потому что каждый корабль, лежащий на дне, по сути, подводная могила. И хорошо, когда батюшка может служить по погибшим морякам прямо в том месте, где они нашли свое упокоение. Все это позволяет команде получать молитву и помощь Божию во время экспедиции, чем они очень дорожат.
Наместник Данилова монастыря тоже рассудил, что такая деятельность не препятствует моей духовной и монашеской жизни и не сильно отвлекает от моих прямых обязанностей. Для меня оказалось возможным сочетать монастырские послушания с экспедициями, которые, я полагаю, полезны многим людям и нашей стране.
В наших экспедициях мы находили подводные лодки, десятилетиями пребывавшие в полной безвестности, а потом разыскивали родственников погибших моряков. Вы даже не представляете, каково видеть их радость и слезы благодарности, когда они узнавали, что обнаружено место, где погиб их дед или отец. Дочь одного командира прямо сказала нам, что всю жизнь мечтала о том, чтобы хоть что-то узнать об отце, о местонахождении подводной лодки, которая оказалась местом его гибели. И когда мы привезли ей грунт из-под лодки, морскую воду, мы видели, как глубоко она переживала это событие. Мне как священнику стало очевидно, что мы должны заниматься этим важным делом.
— А что Вы чувствуете, уходя в холодные воды на 100-метровую глубину?
— Чувствую, что участвую в большой и нужной работе, которая не просто вызывает интерес у меня и моих собратьев-аквалангистов, а которая нужна многим людям. Поиск затонувших кораблей — деятельное проявление любви к своей стране, значимый вклад в почитание памяти погибших героев. В подводно-поисковой команде Константина Богданова нас всего пять человек. Уберите одного, и остальным сразу станет труднее. Поэтому, как мне кажется, я стал необходимым звеном в этой цепи.
— Просветительская, творческая, терапевтическая, социальная деятельность Данилова монастыря не могла бы осуществляться без благословения наместника обители, епископа Солнечногорского Алексия. Ощущаете ли Вы молитвенную и духовную помощь владыки? Какое значение она имеет для Вас лично и для братии?
— Огромное значение... Все мы, живущие в Даниловом монастыре, ежечасно благодарим Бога за то, что во главе обители стоит такой руководитель, как наш владыка. Очень многое из того, что делается в Даниловом, не получилось бы, если бы не его руководство — мудрое, тонкое, не авторитарное, а именно направляющее и поддерживающее. Настолько гармонично сочетаются в нашем наместнике духовная зрелость и умение понять, скорректировать человека, направить его волю в нужное русло. Не запретами или угрозами, а именно рассуждением и молитвой. Он — любящий и мудрый отец, и это великая милость Божия для монастыря — то, что он руководит обителью уже 31 год. Наши хозяйственные и иные дела делаются благодаря тому, что нами так мудро руководит владыка Алексий.
— Примечательно, что в Даниловой обители, находящейся в центре столицы, братией руководит человек, который много лет сам несет старческое послушание. Означает ли это, что и в городском монастыре, в центре огромного мегаполиса, можно, следуя монашеской традиции, пребывать в послушании у старца? Получается ли у братии учиться духовности у своего наместника?
— Конечно, мы стараемся учиться у владыки, понимая при этом, что всему научиться невозможно. Каждый человек по-своему уникален, и духовное устроение нашего наместника — плод всей его жизни, его молитв и трудов, влияния того круга общения, который сложился в годы становления епископа Алексия как монаха в Троице-Сергиевой лавре, результат того духовного пути, который был пройден владыкой. У каждого человека он свой. Но можно и нужно попытаться впитать духовность, которая есть у твоего наставника. Сложность заключается, как говорит апостол Павел, в том, что доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим. 7:19). Или доброе делаю, но не до конца. Поэтому не до конца и впитываем все то, что необходимо впитать ради собственного спасения.
Находясь рядом с владыкой в первые годы его наместничества практически постоянно, — я был его келейником, — я внимательно наблюдал за тем, как он общается с людьми, что он говорит, как поступает в разных ситуациях. И тогда, и потом, на протяжении всех последующих тридцати лет жизни рядом с ним, у меня всегда было желание поступать так же. Но некоторые особенности нашего наместника, конечно, неповторимы. Как, например, чистота его души. Научиться этому невозможно, можно лишь попытаться идти тем же путем, но для каждого это будет своя дорога.
— Отец Иннокентий, в Церкви не принято спрашивать о планах. И все же, как будет развиваться Данилов монастырь? К чему будете стремиться?
— Стремиться надо прежде всего к небу, ко спасению. Будем стараться совершенствовать и развивать все то, что мы уже имеем. Про что-то новое говорить трудно, потому что все новое возникает само собой. Выросли дети, которые учились в воскресной школе, и захотели создать молодежный центр. Вернули колокола, и образовалось колокололитейное дело… То же можно сказать и об остальном. Нам ничего придумывать не приходится, достаточно лишь внимательно смотреть за тем, что нам предлагается. Господь Сам посылает дела, которые мы должны делать.
Беседовали Екатерина Орлова и Петр Селинов
Синодальный отдел по монастырям и монашеству/Патриархия.ru
