К Дню Крещения Руси и к 30-летию возрождения Киево-Печерской лавры Блаженнейший митрополит Киевский и всея Украины Онуфрий дал большое эксклюзивное интервью телеканалу «Интер».
— Ваше Блаженство, какое значение Киево-Печерская лавра имела для всей истории Русской Православной Церкви и для зарождения монашества на территории всей Киевской Руси?
— Святая Успенская Киево-Печерская лавра является колыбелью русского монашества. Отсюда распространилось монашество по всей Руси. Были основаны многие монастыри, было собрано множество монахов, которые служили Богу и людям постом, молитвой. Киево-Печерская лавра тесно связана со Святой Горой Афон: преподобный Антоний (основатель этой святой обители) положил начало своего монашеского жития на Святой Горе Афон, и оттуда он принес эту высокую духовную монашескую культуру на нашу землю. Сначала преподобный Антоний жил один, потом начали собираться лучшие сыны нашего народа, которые хотели послужить людям без остатка своих сил, которые любили Бога всей душой... И так образовалась эта обитель, которая и сегодня служит Богу, своему народу и спасению людей, которая сегодня празднует тридцатилетие своего возрождения из пепла, небытия. В ней снова совершается все то, что должно совершаться в святой обители для спасения человеческой души.
— Киево-Печерскую лавру назвали в честь Успения Пресвятой Богородицы. Так же назвали и Почаевскую, и Святогорскую лавры. Откуда эта традиция называть и освящать Лавры в честь Успения?
— Я полагаю, что причиной этому — большая любовь нашего народа к Божией Матери. Именно это является источником того, что все эти Лавры называются в честь Успения Пресвятой Богородицы. В принципе, это не является законом. Есть Троице-Сергиева лавра возле Москвы, она названа в честь Пресвятой Троицы и преподобного Сергия Радонежского. На Афоне Лавра названа в честь преподобного Афанасия Афонского. А у нас люди очень полюбили Божию Матерь и особенно — таинство Ее Успения. Так наши Лавры нарекли именем Успения Божией Матери.
— ХХ век был очень тяжелым для Православной Церкви, много было испытаний — и расстрелы, и гонения. Но уже глядя сейчас, с высоты лет, на эту историю, можем ли мы говорить о том, что это все-таки было исцеление, что эти испытания не прошли незамеченными для Бога, и поэтому мы имеем такой сонм святых новомучеников?
— Никакое самое незначительное для внешнего взгляда дело не бывает без воли Божией или Божьего попущения. Есть две вещи: Бог или дает, потому что Он хочет этого, или попускает нам, потому что мы это заслужили. И то, что случилось с Лаврой, и вообще с христианством в начале ХХ столетия, было попущением Божиим за наши грехи. К сожалению, это правда. Хотя люди себя оправдывают, делают из себя великих мучеников, но мы заслужили это всё. А Киево-Печерская лавра — святыня. Когда Бог дает испытание человеку или наказывает человека, то он не щадит и святыни. Святыня — для человека, человек тоже определяет долю святыни. И была разорена святая обитель, опустошена. И была закрыта в свое время, уже в 1961 году. Все это мы заслужили своими грехами.
Но святые угодники Божии остались святыми, и они не покинули Лавру и ее пещеры. Нас, людей живых, выкинули из Лавры, а преподобные не дали себя выкинуть из ее стен. И был парадокс: как это совместить и понять, как отнестись к государству, которое держит у себя мощи святых угодников, которые явно обвиняют их в неправоте? Они держали эти мощи, даже водили к ним экскурсии, выставляли напоказ (правда, со своей трактовкой). Люди слушали, каждый по-своему это понимал, по-своему все это осуждал. Но наши святые не оставили это место. А значит, была надежда, что оно возродится.
— Мы знаем, что в ХХ веке в Киеве были уничтожены практически все православные храмы. Как произошло, что Киево-Печерская лавра выстояла?
— Думаю, что это Матерь Божия покрыла Свою обитель. Тут человеческих заслуг нет, есть только заслуга благодати Божией. Молитва Пресвятой Богородицы очень сильна, и молитвы Печерских угодников к ней присоединились. И я думаю, что это плоды великой благородной молитвы. Хотя сказать, что абсолютно ничего не пострадало, нельзя — был взорван Успенский собор. Но в целом все сохранилось.
— А помните ли Вы, как в 1988 году готовились и праздновали тысячелетие Крещения Руси?
— Я помню это. Я тогда жил в Троице-Сергиевой лавре. Это празднование было подобно тому, как человека, который много лет находился в тюрьме, в оковах, расковали, развязали и выпустили на свободу. Это была большая духовная радость, подъем у нашего народа, когда с нами начали считаться и вернули нам многие святыни, из которых самая главная — Киево-Печерская лавра. Это была неописуемая радость.
— Когда Вы впервые побывали в Киево-Печерской лавре?
— Вы знаете, я приезжал в Киев не один раз, я родом из Черновцов. Приезжал еще до поступления в семинарию в Киев, но никогда не заходил в Лавру. У верующих людей был такой неписанный закон — мы не шли в Лавру, потому что она закрыта. Мы не хотели ранить свои души видением плена, в который попала святая обитель. Я жил в Троице-Сергиевой лавре 20 лет. На территории обители был государственный музей, где были собраны иконы, сосуды, иные предметы, связанные с жизнью Киево-Печерской лавры. Мы никогда не ходили в этот музей — у нас был такой принцип. Мы соприкасались с той святыней, которая была на свободе, а не с той, которая была в заточении. Так что я не заходил в Киево-Печерскую лавру в тот период.
А уже позже, когда Лавра открылась, то, естественно, мы приходили сюда. Но первый день я, к сожалению, не помню. Более глубокие впечатления об этом древнем монастыре я получил, когда учился в духовной семинарии и нам рассказывали об истории Церкви, об основании Киево-Печерского монастыря как колыбели русского монашества, как это все происходило, как развивалось монашество, какой вид оно имело уже в наши времена. Меня очень впечатлили исторические сведения о святой обители.
— Какой Вам запомнилась Лавра, когда Вы приезжали в 1980-90-х годах?
— Она была разрушена, опустошена. Те здания, что мы имеем, сохранились, но это было запустение, крайнее запустение. И уже когда Церковь вернула Лавру, началось действительно возрождение и внутренней, духовной жизни, и возрождение внешнего ансамбля храмов, строений, жилых корпусов и других зданий. Сейчас, конечно, обитель очень благоустроена. И в этом огромная заслуга и труды наместника обители митрополита Павла. Он, как человек глубоко церковный, настоящий монах, приложил все свои старания, усилия и таланты для того, чтобы возродить и внутреннюю жизнь — у нас сейчас больше 200 насельников в Лавре, — и для того, чтобы внешние строения привести в порядок. Так что владыке Павлу большая благодарность от нас, людей, а от Бога — награда.
— Вы часто бываете в пещерах? Есть ли у Вас любимый преподобный Печерский святой?
— К стыду своему, я должен бы бывать в пещерах чаще, чем бываю. Но при первой возможности я стараюсь прийти поклониться святым угодникам Печерским.
Мы, монахи, относимся к жизни немного по-другому, чем люди, которые связаны с земной жизнью многими узами. Но мы переживаем всё, с чем люди к нам приходят, всё, что нам говорят, мы пропускаем через свое сердце, включаем в свои молитвы, и какое-то участие в жизни мира через это принимаем. Чем мы можем помочь? Только советами и состраданием. И вот так наслушаешься горя людского и идешь полуразбитый в пещеры. А приложившись к мощам святых угодников, оттуда получаешь свое малое воскресение. Получаешь совсем другое душевное настроение, вся печаль уходит и в сердце возвращается мир и радость. Так действуют их молитвы за нас, которые совершаются постоянно день и ночь.
Я люблю всех преподобных Печерских. Особенный для меня — преподобный Феодосий. Он был по-своему очень яркой личностью, для меня он во многом служит примером, как себя надо вести в этой жизни.
— Вы были свидетелем обретения мощей священномученика митрополита Владимира (Богоявленского). Расскажите, как и где это было, при каких обстоятельствах?
— Это было при Крестовоздвиженской церкви, там есть захоронение митрополитов. И когда святителя причислили к лику святых, мы решили обрести его мощи. Несколько епископов принимали в этом участие — владыка Алипий, нынешний схиепископ Краснолиманский, владыка митрополит Сергий Тернопольский, и я, грешный. Мы извлекали святые мощи из-под спуда. Мы пробили пол, сделали отверстие, залезли туда, внутрь — там могила. Это делалось ночью: мы вечером зашли туда и вышли только утром. Мы спустились и начали искать, что там. Нащупали деревянные шары. Думаю: это украшение гроба. Поднимаем крышку гроба, а там стружка. Потом появилось уже тело — святые мощи. И мы поняли, что гроб оказался просто перевернут.
Из истории я помню, что когда хоронили святителя Владимира, митрополита Киевского, то очень спешили, потому что было опасное время, и они боялись, чтобы никто не помешал погребению. Они очень быстро опускали его в могилу, и когда опускали, что-то не получилось — кто-то выпустил веревку, гроб перевернулся, упал. И никто уже не стал спускаться, просто закрыли это всё. И так мы нашли перевернутый гроб.
Мы нашли останки его тела, некоторые части были нетленные — рука, которая благословляла убийц, часть бороды. Некоторые части немножко истлели. Но мощи должны обязательно предаваться тлению. Если их совершенно тление не коснулось, то Церковь не принимает такого. Земля в землю должна отходить. Если этого не происходит, значит что-то ненормально. Это может быть даже наказание Божие.
— Расскажите подробнее про руку, которая благословляла убийц…
— Когда святителя взяли вооруженные революционеры, они вывели его из Лавры, и никто не знал, куда его поведут. Митрополита Владимира вывели на горку напротив Лавры и начали готовиться к расстрелу. Он помолился, и, когда революционеры направили на владыку свои ружья, он благословил их, и раздались выстрелы. И рука, которая благословила убийц, осталась совершенно нетленной. Пальцы были сложены в виде благословения.
— Что Вы чувствовали в тот момент, когда обрели святые мощи?
— Мы все чувствовали радость. Радость, что Бог нам явил такого святого. Это были непростые годы, когда люди вышли из атеистического оцепенения, не знали куда себя деть, метались в разные стороны. Мы радовались, что Бог нам явил такого святого, который указывает нам путь, куда мы должны идти в столь сложное время.
Святитель пострадал за то, что был сыном Церкви. Те времена тоже были такие, что все чего-то хотели: один хотел автокефалии, другой — автономии, третий — еще чего-то. Все чего-то хотели, а он сохранял Церковь в каноническом поле. Для миссии Церкви не важно, какой она имеет статус внешней свободы. Для нее важно, чтобы она была в каноническом поле, в поле Христа. А не там, где Христа нет, или где о Христе имеют превратные понятия.
Митрополит Владимир (Богоявленский) сохранил Церковь в этом Христовом пространстве. И из-за этого пострадал.
Для нас это было еще одним подтверждением, что мы правильный выбор сделали, правильным путем пошли. Мы с любовью совершили это обретение мощей. Святитель для нас является живым примером, насколько человек должен ценить свое причастие ко Христу, ценить свое разумение Истины, и ценить то, что он является членом Христовой Церкви.
— Правда ли, что священномученик Владимир за два дня до смерти предчувствовал ее, не выходил из Успенской церкви и молился?
— В жизнеописании это упоминается. Я думаю, что да. Человек может иногда умом не осознавать какие-то явления, а душой чувствовать то, что должно случиться. И он, думаю, душой почувствовал, что Бог его уже призывает с этой земли в вечность. Я только полагаю, что он тоже сдавал экзамен на верность Богу, и он его сдал успешно — принял для себя решение, что лучше с Богом пострадать, чем без Бога получить мнимую свободу.
— В этом году мы будем праздновать 1030-летие Крещения Руси святым князем Владимиром. Что для Вас значит эта дата?
— Дата Крещения Руси — вернее, само событие Крещения Руси — для нас значит всё. То, что мы благородные, красивые, светлые в нашем народе, мужественные, человечные — это все заслуги Таинства Крещения, которое принял наш народ. До принятия Крещения наши предки были неспокойные, воинственные. Эти войны распространялись не только на внешних врагов, они друг друга убивали, уничтожали, отнимали друг у друга земли, престолы.
И святой князь Владимир был одним из ярких представителей того языческого мира — кровожадного, агрессивного. А когда принял Крещение, то он совершенно переродился, люди не узнавали его. И его назвали Красным Солнышком. Красным — не от цвета красный, а от слова «красивый». Божественная благодать, которую он получил в Крещении, научила его прощать людей, любить людей, мудро управлять людьми с их разными немощами и недостатками. Он умел делать так, что эти люди жили мирно и с уважением друг к другу.
Так что Крещение Руси для нас принесло все, что мы имеем, — все светлое, все красивое. При Крещении Руси нашему народу была дарована благодать Святого Духа, которая действует на всех и на каждого отдельно. Это такая сила Божия, которая не оставляет никакого творения. Она каждого человека переродила и сделала его добрым, сделала его терпеливым, наполнила его любовью. И люди наши старались мужественно сохранять эту благодать. Они почувствовали, полюбили ее. И это причина того, что они хотели эту благодать оставить, сохранить и преумножить. И они основывали монастыри — источники благодати, куда люди приходили, обремененные всякими заботами, неудачами, трагедиями. Они там опять возрождались, затем возвращались к своим обязанностям и проводили свою жизнь, достойную чести такого звания, как человек.
— Вскоре после принятия христианства основали Киево-Печерский монастырь…
— Да. Принятие христианства было актом не одного дня, это был период времени. Его начала активно внедрять в жизнь нашего народа святая равноапостольная княгиня Ольга, бабка святого князя Владимира. И она во многом преуспела, просто об этом история не так много говорит. Но князь Владимир, как реальный правитель, действующий правитель, собрал людей, собрал руководящую часть народа — им важно было видеть пример своего лидера. И когда он крестился, то многие последовали его примеру.
Крещение Руси стало созреванием плода, семя которого по преданию посеял святой апостол Андрей, когда пришел на Киевские горы. Семя веры о Христе — распятом и воскресшем — пролежало в земле почти тысячу лет. И через этот период времени оно принесло плод — красивый исторический плод Крещения нашего народа.
— Какое значение имеет монашество для нашего народа?
— Монашество — это собрание людей, которые всю свою жизнь без остатка посвящают служению Богу. Для человека нецерковного, не имеющего такого просвещенного разума, это кажется странным: человек оставил мир. Как он может служить миру, если он его оставил, если он не участвует в жизни мира? И он не делает никакого добра. Кто-то сеет, кто-то жнет, а монах молится Богу. Какая его польза для жизни народной, для жизни страны? Оказывается, очень большая польза.
Святитель Димитрий Ростовский говорил, что монах — это сухая подпорка, на которой утверждаются лозы винограда. Виноград — это образ Церкви. Виноград приносит пользу, когда он не лежит на земле, а когда он в подвешенном состоянии находится. Если он лежит на земле, то все гниет, пропадает. И монахи — это сухие подпорки, которые поддерживают ветви Церкви, чтобы они плодоносили. То есть, люди приходят в монастырь, убитые горем, неудачами, внутренними неустройствами. Они уже готовы погибнуть, они на краю погибели. И тут они получают и молитвенную поддержку, и духовное утешение. И опять возвращаются в мир, трудятся, приносят плоды.
Вот таким образом монашество приносит пользу для всего человечества, для всех людей, даже для тех, которые не приходят к ним, потому что монахи молятся за весь мир. Есть такая молитва за мир во всем мире, которую только монахи могут читать. Люди думают, что они живут своими потугами, своими талантами, а на самом деле живут молитвой, которую совершают монахи. В основном монахи. Я не говорю, что только монахи. Есть много благочестивых людей, которые живут в миру и которые по чистоте своей жизни, по нравственности — как монахи. Но по этой молитве живет весь мир.
— Можно ли сказать, что особенность Киево-Печерской лавры в том, что она находится в центре большого города — не так, как Афон, далеко в море, на горе, куда не так просто может зайти человек. А сюда могут все прийти, и сюда несут свои проблемы…
— Мне кажется, что причиной того, что Киев стал Киевом, и именно на этом месте вырос такой город, является Лавра. Киев до этого был городишком, но, когда здесь начали жить монахи, сюда начали стекаться боголюбивые люди, творческие, способные трудится жертвенно, которые и выстроили большой город. Так Бог дал, что этот город прилепился к Лавре, и Киев делает ей свою услугу — помогает, реставрирует. Но он получает от Лавры большой дар — молитву, духовную поддержку его жителей, напоминание человеку о том, что мы на земле странники, что наша конечная остановка — не здесь на земле, а на Небе. Там нас Бог ожидает. И об этом нам напоминает святая Киево-Печерская лавра.
