Русская Православная Церковь

Официальный сайт Московского Патриархата

Патриархия

Протоиерей Михаил Рязанцев: Уровень подготовки кандидатов в священство нужно повышать

Протоиерей Михаил Рязанцев: Уровень подготовки кандидатов в священство нужно повышать
Версия для печати
26 апреля 2013 г. 17:31

Храм Христа Спасителя в Москве ― одно из самых известных мест практики новорукоположенных клириков. С 27 июля 2007 года (когда начали вести статистику) по настоящий день в храме прошли сорокоуст 110 клириков. При этом в 2012 году храм принял 25 практикантов, с начала 2013 года ― уже 12 человек. Ключарь Храма Христа Спасителя протоиерей Михаил Рязанцев в интервью порталу Учебного комитета Русской Православной Церкви рассказывает, как проходит сорокоуст в кафедральном соборе Москвы, каких знаний недостает новорукоположенным клирикам, и у кого он сам учился совершать богослужение.

― Отец Михаил, расскажите, пожалуйста, как устроена богослужебная практика в Вашем храме. Действительно ли она длится именно 40 дней?

― Вечером того дня, в который совершилась хиротония, ― а надо сказать, что большую часть иерейских хиротоний совершает сам Святейший Патриарх, потому что считает, что должен лично знать человека, на которого будут возложены руки, ― человек, который получил благодать священства или диаконства, приходит к нам в храм. С этого начинается прохождение богослужебной практики, продолжительность которой составляет 30 дней.

Мы стараемся, чтобы практиканты прошли не только через совершение богослужений, но и через совершение церковных таинств ― покаяния, крещения, венчания. Правда венчания у нас бывают не так часто, но иногда мы доверяем практикантам и повенчать. Разумеется, рядом с ними всегда находится опытный клирик нашего храма, который поможет и подскажет, если это потребуется. Идет Великий пост, и тем, кто пришел на практику сейчас, не очень повезло в том смысле, что они почти не совершают Литургий: по воскресным дням Литургию возглавляет архиерей или ключарь храма, так что Литургию святителя Василия Великого они могут наблюдать только со стороны. Для практики же остались в основном субботние дни.

Если у нас одновременно служат несколько практикантов, мы стараемся, чтобы они возглавляли богослужение по очереди.

Во время практики мы обращаем внимание не только на совершение священных действий, но и на внешний вид священнослужителя. К сожалению, ему у нас на приходах уделяется мало внимания, но ведь это очень важный момент! Внешний вид священнослужителя настраивает людей на определенное отношение к богослужению. Если они видят, что священник или диакон выходит из алтаря неопрятным, у них появляется соответствующее настроение по отношению к богослужению. И наоборот. Я всегда говорю практикантам, что их служение начинается с момента выхода из алтаря. Скажем, если диакон, выходя на амвон произносить ектению, слишком торопится, семенит или, наоборот, идет вразвалочку, люди начинают отвлекаться от богослужения, смотреть по сторонам и так далее. А если диакон выходит опрятный, идет благоговейно, уверенной поступью, то уже сам его выход из алтаря концентрирует внимание людей. Он еще ничего не произнес, а люди уже готовы ему внимать.

― Вы говорите, что практика длится 30 дней. Почему же она называется сорокоустом?

― При Святейшем Патриархе Алексии II, когда обязательная практика для новорукоположенных клириков только вводилась, она длилась 40 дней, это был в полном смысле слова сорокоуст. Потом Святейший Патриарх Кирилл решил, что клирик должен пройти не только богослужебную практику, но и практику социального служения. Поэтому в пределах сорокоуста 25 дней ставленник практиковался в богослужении, а на 15 дней отправлялся в Отдел по церковной благотворительности и социального служения и выполнял послушания по линии этого Отдела. С течением времени сами практиканты стали говорить мне, что 25 дней ― это мало, да мы и сами видели, что, если можно так выразиться, священнослужители после такого краткого срока выходили «сырыми». Я обратился к Святейшему Патриарху с просьбой скорректировать продолжительность практики, и он благословил богослужебную практику совершать на протяжении 30 дней и 15 дней практиковаться в Отделе социального служения.

Мое мнение, что и 30 дней мало, да и сами практиканты говорят об этом. Торопиться здесь незачем, потому что, прежде всего, человек должен привыкнуть к служению и успокоиться, потому что все неуклюжие действия происходят из-за того, что человеку приходится исполнять непривычные обязанности, и необходимо время, чтоб освоиться со своим новым положением в алтаре. Недели две после хиротонии клирик приходит в себя, потом у него, образно говоря, начинает проясняться сознание, и он уже ориентируется в своих действиях. И в этот момент забирать его еще рано, потому что полученные навыки нужно закрепить. Примерно к 40-му дню человек действительно чувствует себя уверенно, и его можно выпускать в самостоятельную богослужебную жизнь.

Разумеется, я говорю обобщая, потому что есть ставленники, которые очень хорошо подготовлены, и наблюдать за ними во время практики очень приятно, потому что видно, что человек готовился и знает, что ему нужно. Мелкие огрехи бывают у всех, практика существует как раз для того, чтобы их убрать.

Некоторые практиканты имеют награды за выслугу лет, например не так давно у нас появился священник, который прослужил диаконом 19 лет, и во время рукоположения Святейший возвел его в сан протоиерея. Я всегда говорю, что на практике все равны, а награды даются авансом, и в будущем священнослужитель должен оправдать доверие Патриарха. Наилучший способ сделать это ― быстрее окрепнуть в совершении тех или иных священнодействий.

― Много тех, кто готов и кто не готов к служению?

― Каков процент ― не скажу, но приходят священнослужители очень разного уровня. Все зависит от того, как сам человек относится к событию рукоположения, насколько серьезно к этому готовился.

У нас в Центральном викариатстве принято, что кандидату в священнослужители до хиротонии дают наставника из числа членов Совета викариатства (раньше их выбирали из Епархиального совета). Это опытный священнослужитель, который помогает подготовиться к принятию сана, что-то разъясняет, обсуждает практические вопросы ― чинопоследование, порядок каждения, чтение Евангелия, произнесение возгласов, диалоги между священником и диаконом, ― проверяет, насколько кандидат готов к служению. Это дает свои плоды, потому что после нее священнослужители приходят более подготовленными. Если можно так выразиться, наставник дает кандидату знания в целом, а мы его «ставим на ноги» и совершаем тонкую настройку.

― Вы говорите о практике наставничества. Но раз она существует, значит, семинарского образования недостаточно для подготовки клириков?

― Значит, нет.

― Недавние инспекционные проверки Учебного комитета выявили, что студенты семинарий не очень хорошо знают литургику и чинопоследование богослужения. Вы и сами сталкиваетесь с недостатком знаний Ваших практикантов. Исходя из этих наблюдений, как Вы считаете, следовало ли бы что-то изменить в семинарской программе, чтобы уровень подготовки был более высокий?

― Мне трудно об этом говорить, потому что я не знаю, как сейчас преподают литургику в семинариях. Очевидно, в какой-то степени вина лежит на преподавателях, если они не могут сделать так, чтобы студенты прочно усвоили необходимые знания. Почему ― не знаю, может быть, они слишком по-доброму относятся к студентам, завышают оценки, не желая портить им аттестаты, а это их расхолаживает. Но это просто предположение, чтобы понять причины, надо этот вопрос изучить. Но действительно, бывает, что к нам приходят люди, которые не знают практически ничего. Может быть, они так растерянно ведут себя от страха, от того, что их пугают размеры храма. А вообще, конечно, уровень подготовки кандидатов в священство нужно повышать.

Но не все так плохо. Кстати, сейчас у нас на практике были два диакона, которые помогали нашим псаломщикам читать часы, изобразительны, канон, и как псаломщики очень хорошо ориентировались в богослужении. А в совершении священнодействий в качестве диакона путались.

― Какие знания должны быть у кандидата в диаконы или священники? Он должен наизусть знать чинопоследование?

― О знании наизусть я не говорю, но человек должен хотя бы теоретически ориентироваться в том, что происходит. Когда священнослужитель не подготовлен ― это вносит расстройство в общий ход богослужения, чего допускать никак нельзя. Теорию он должен знать крепко. С практическими действиями проблемы будут, но для их освоения клириков и отправляют на практику.

В дальнейшем человек приобретает опыт уже во время служения на приходе. Особенно хорошо, если он попадает к грамотному настоятелю, потому что его отношение к богослужению передается и членам клира.

Есть один примечательный момент. Диакон знает особенности диаконского служения и после рукоположения неуверенно чувствует себя в качестве священника, потому что это иное служение и иные священнодействия. Но ведь, наверное, каждый диакон имеет желание принять сан священника. От момента, когда он подает прошение на рукоположение, до самой хиротонии проходит достаточно времени для того, чтобы изучить действия священника и подготовиться к новому служению, и очень странно, когда после хиротонии молодой иерей не то что плохо знает, что должен делать, а вообще производит такое впечатление, словно просто с улицы в алтарь зашел и не понимает, что от него в данный момент требуется. Если человек был внимателен в период диаконского служения и присматривался к тому, что происходит на богослужении, священнические действия не будут для него чем-то новым и неизвестным. Основная проблема, как мне кажется, в том, что люди невнимательны. Делаем свое дело, а посмотреть немножко шире, понаблюдать, как другие участвуют в нашем общем деле, нам то ли не хочется, то ли мы не считаем нужным.

― Когда Вы учились, уровень подготовки был лучше? С чем это связано?

― Может быть, мы другие были, я не знаю. Возможно, сейчас нагрузка больше, так что семинаристам требуется заниматься изучением множества дисциплин, например, иностранных языков, даже в том случае, когда в дальнейшем работать с ними не предполагается. В итоге время растрачивается, а базовые знания не усваиваются. Может быть, причина в том, что студенты менее собраны и сконцентрированы на учебе. Повторю: это надо изучать.

― Как преподавали литургику у Вас?

― У нас литургику преподавал будущий митрополит Астраханский и Камызякский Иона, который был благочинным Покровского академического храма. На уроках мы в основном занимались практическими вопросами, можно сказать, что по ним нас прямо «натаскивали». Преподаватель добивался, чтобы мы усвоили именно порядок богослужения, и то, что он нам привил и объяснил ― это до сих пор держится в голове. Да, мы почти не занимались вопросами истории богослужения. Но зато, когда пришли служить, все нам было знакомо и понятно.

― Где Вы сами проходили сорокоуст?

― У нас сорокоуста не было. До принятия священного сана я 10 лет иподиаконствовал у Святейшего Патриарха Пимена и после рукоположения продолжал иподиаконствовать, а по воскресным дням мне иногда удавалось совершать диаконское служение в Богоявленском соборе. Никакой череды в Академии у меня не было. Но для меня не существовало вопроса, что делать дальше: я еще в школе решил посвятить себя служению Церкви и старался набираться опыта служения у своего отца, протоиерея Иоанна Рязанцева, и у других опытных священников, которые прошли достаточно серьезную школу жизни и служения в Церкви. Я наблюдал за ними и как-то спокойно вошел в те обязанности, которые появились после рукоположения.

После иерейской хиротонии сорокоуста тоже не совершал: в то время я оканчивал Академию, надо было писать и защищать диплом. После выпуска Святейший направил меня служить в Успенский храм Новодевичьего монастыря, и началась основная моя жизнь в качестве иерея. Но и тут проблем не было, может быть, только требовалось усвоить какие-то практические мелочи, на которые раньше я не обращал внимания.

Беседовала Ольга Богданова

Учебный комитет/Патриархия.ru 

Все материалы с ключевыми словами