Проект офисно-делового центра «Пять столиц», который предполагается построить в историческом районе российской столицы Замоскворечье, может нанести, по мнению специалистов, непоправимый урон архитектурному памятнику XVII века — храму Воскресения Христова в Кадашах. О своих опасениях и о возможных путях разрешения угрожающей ситуации, сложившейся вокруг храма Воскресения Христова, его настоятель протоиерей Александр Салтыков рассказал «Церковному вестнику».

— Почему Вы считаете, что именно сейчас судьба храма вновь находится в опасности?

— В настоящий момент строительные работы как таковые не ведутся. Однако вместе с тем под сурдинку идет активная подготовка к началу нового строительству вблизи храма-памятника. Оно может начаться в любой момент, лишь только будут получены несколько недостающих пока согласований и выдано московскими властями генеральное разрешение на производство работ. И тогда процесс уничтожения церкви будет уже не остановить, разве что кто-нибудь по примеру архитектора П.Д. Барановского, героически спасшего храм Василия Блаженного, ляжет под гусеницы бульдозера. Разумеется, мы активно не желаем доводить противостояние вокруг нашего храма до подобных крайностей. Суть же проблемы, с нашей точки зрения, состоит в том, что затеваемое возобновление строительства офисно-делового центра является фактически и юридически новым, а потому априори незаконным.

— Но ведь городские власти, инвестор и застройщик пошли на то, чтобы уменьшить высоту новостроя до трех этажей, а общую площадь центра — в 10 раз. Это тоже не устраивает приход?

— Да, действительно, они заметно умерили первоначальные аппетиты, однако даже это не устраивает ни приход, ни специалистов, которые серьезно подходят к делу. Дело в том, что Правительство Москвы до сих пор не отменило собственное первоначальное постановление за № 889 от 2002 года, разрешавшее строительство «Пяти столиц». Но благодаря противодействию москвичей, прихожан, архитектурной общественности, экспертного сообщества два года назад строительство было остановлено. Однако акт Правительства Москвы, разрешающий строительство, продолжает существовать и сохранять свою юридическую силу. А на практике это означает, что когда инвестор сочтет нужным, он извлечет на свет Божий свой первоначальный проект, на который имеется действующее разрешение, и на «законных» основаниях примется строить здания высотой хоть в 40 метров и той площади, которой пожелает. Ибо юридически чистое и никем не отменное постановление, имеющееся у строителей на руках, дает им право на освоение любых объемов.

— Но ведь в новом решении Правительства Москвы от 18 ноября 2012 года четко оговорено, что регламенты для строительства ограниченны 15 метрами по высоте и 14 тысячами квадратных метров по площади...

— А это означает вот какую юридическую коллизию: получается, что сегодня действуют одновременно два противоположных подзаконных акта, один из которых разрешает, а другой запрещает высотное строительство в нескольких метрах от алтаря храма. Нетрудно догадаться, какой из них сочтет приоритетным и выберет для себя застройщик, будущие прибыли которого зависят от высоты и метража строящегося здания.

Да, новый регламент установлен, но вместе с тем и прежнее постановление Правительства Москвы, противоречащее этому регламенту, не отменено. Кто хочет, может называть сие Соломоновым решением. Хотя мы сравнили бы этот бюрократический абсурд с фактической выдачей индульгенции на строительный беспредел. К сожалению, я уверен, что застройщик постарается обмануть и общину, и общество, если только ему это будет позволено.

Серьезным нарушением закона является не только параллельное существование двух взаимоисключающих подзаконных актов, но и нарушение законодательства о строительстве в охранных зонах памятников. На протяжении прошлого года много писали о введении градостроительных регламентов как о победе защитников архитектурного и культурного национального достояния. Но вот закавыка: эти регламенты установлены вне необходимой и обязательной связи с действующим законодательством. Каковы бы ни были общие регламенты, предписываемые профильными комиссиями, речь-то в них идет о строительстве, в том числе и в охранных зонах памятников. А закон требует, чтобы у каждого памятника была индивидуальная охранная зона. Но храм в Кадашах до сих пор не имеет такой собственной выделенной и зафиксированной охранной зоны. Поэтому, пока не установлена и не очерчена реальная охранная зона, никакие прекрасные новые регламенты, устанавливаемые Правительством города, не имеют содержательного смысла.

— А что конкретно не устраивает Вас в новом проекте?

— Прежде всего то, что его трудно понять с точки зрения логики. Представлен некий проект застройки в виде фабричных цехов в стилистике конца XIX века. Архитектурной ценности у такой новодельной застройки нет. Некогда в этих местах действительно стояла фабрика, строительство которой уже тогда нанесло существенный урон усадебной застройке, существовавшей здесь в более раннее время. Теперь, после сноса этой фабрики, городу предлагают снова построить нечто подобное. Хотя понятно, что фабричные цеха ни при какой погоде не способны стать незабываемым украшением столичного центра. Особенно если принять во внимание, что наш застройщик уже снес дома, рекомендованные к госохране (!), и только для того, чтобы теперь построить нечто вовсе малоценное, но зато дорогостоящее.

В современной архитектуре есть модное понятие джентризации — это когда изначально нежилые здания прошлого путем глубокой внутренней модернизации переделывают под элитную недвижимость. Здесь эта идея вывернута наизнанку и заставляет удивляться богатству воображения авторов проекта: ведь будет специально возводиться по виду нечто нежилое, камуфлирующее нечто жилое и офисное. Получите псевдоэлитную застройку в фабричной упаковке. К тому же там не запланирована никакая зеленая зона, единственная задача — нашпиговать пространство возможно большим числом кирпичных корпусов. Ни храм от такого соседства ничего от этого не получает, ни город таким архитектурным шедевром не украсится, ни будущим фабричным обитателям нечем будет глаз порадовать. Кроме, конечно, нашего храма. Если только он к тому времени не обрушится.

— Чем этот проект может повредить храму?

— Первейшая опасность — это строительство подземных гаражей в едином пространстве. То есть под всей площадью обитаемой застройки планируется огромный котлован. Как раз это разрешает упомянутое постановление Правительства Москвы за № 889. Храм наш ветхий, фундаменты его слабы, изношены и полуразрушены, они заглублены в болотистые почвы. Отсюда понятно, почему и прихожане, и специалисты с большим архитектурно-строительным опытом считают этот проект неподходящим и крайне вредным.

— Так, может быть, имеется альтернативный проект?

— Мы предлагаем вернуться к плану Хотиева середины XIX века, с тремя усадьбами. Мы выдвигаем здесь только концепцию. По предварительным прикидкам, три двухэтажных здания без подземных гаражей будут иметь площадь около 3000 кв. м. С точки зрения инвестора, это в 10 раз меньше, чем он рассчитывал первоначально получить от проекта «Пяти столиц», и в 3 раза меньше, чем он хочет получить сейчас. Кроме того, мы считаем, что храму нужно вернуть участок земли с остатком незаконно снесенного Дома дьякона. А на территории, где предполагается строить офисы, было бы гораздо лучше разместить одно из детских учреждений, которых в Москве столь катастрофически не хватает.

Также должен внести ясность: было бы неправильно думать, будто в Кадашах между обществом, властью и бизнесом имеется конфликт, в который в качестве одной из сторон вовлечена Церковь. На самом деле Церковь и общественность защищают высшие ценности — такие как культура, история, религия. Сохранение их — это объективное благо и насущная потребность и общества, и власти, и самого инвестора, вне зависимости от того, отдает ли последний себе в этом отчет. Конфликт идет между не имеющими цены и прагматичными мотивациями. Что для нас важнее, на чем нам следует настоять, а от чего мы должны отказаться? Важнее для нашего сегодня и завтра преемственная память истории или быстрая прибыль инвестора, которая придет и уйдет, тоже оставив по себе память, но только недобрую?

Вот на что я хочу в первую очередь публично указать. Есть интересы общества, о которых необходимо думать. И власть, и предприниматель, который является частью общества, — все мы обязаны об этом думать. А здесь у нас, к прискорбию, ситуация прямо противоположная, ибо в Кадашах инвестор пытается разрешить конфликт вокруг судьбы древнего храма силовыми методами, путем обмана общества, в обход и нравственного закона, и законов государственных. И тут либо власть настоит на том, чтобы инвестор действовал не как хищник каменных джунглей, а как законопослушный гражданин, либо никому не нужный конфликт, ныне тлеющий, как подземный пожар, будет нарастать, обостряться и принимать крайние формы. Культуру и память, как и все на свете, можно уничтожить. Но они способны и отомстить, как ничто другое, за преступление против них и за попустительство лиходейству. Потому что потеря исторической памяти равносильна потери разума.