Об итогах Архиерейского Собора, состоявшегося 2-5 февраля 2013 года в Москве, порталу «Православие и мир» рассказал митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий.

— Владыка, какое особое значение Архиерейского Собора этого года для всей Церкви и Вашей митрополии Вы отмечаете?

— Каждый Собор — это ответ Церкви на те вызовы, которые предлагает ей время, мир и история. А то и князь мира сего. И каждый из них имеет свою значимость и особенности. Соборы формулировали богооткровенные истины и канонические правила повседневной жизни, утверждали концепции, точно определяющие сложную палитру взаимоотношений Церкви с обществом, и конкретные рекомендации внутрицерковного служения. Они по-разному были организованы, по-разному протекали.

Минувший Архиерейский Собор — не исключение. Он тоже имел особенности, и главные из них, на мой взгляд, три: актуальность, очень высокий уровень организации и подготовки, соборное единство в любви.

Мы не принимали концепций и не одобряли учений, но занимались вопросами канонического устроения текущей церковной жизни: определили процедуру избрания Патриарха, уточнили полномочия Поместного и Архиерейского Соборов, одобрили создание митрополий и новых епархий. Внесли соответствующие поправки в Устав.

Архиерейский Собор откликнулся на те сомнения и тревоги, которые волнуют церковных людей, и нас, дальневосточников, в том числе. Это учет и обработка персональных данных. В соответствующем документе Церковь призывает государство не применять таких технологий, которые могут помешать нам свободно исповедовать Христа. Христиане не могут поддерживать те постановления и законы, которые несовместимы с христианским образом жизни. «Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян. 5:29).

Это угрозы, связанные с ювенальной юстицией. Необходимо защищать детей от насилия, жестокости и разврата и, если в семье такое происходит, государство должно реагировать. Реагировать, но не устанавливать диктат: ребенок должен воспитываться в семье, поэтому семью нужно укреплять, а не держать в страхе, что в любой момент ребенка могут отнять.

Епископат окончательно принял положение о том, как помогать нуждающимся священно- и церковнослужителям. Мы подвели итоги минувшего двухлетия и в Постановлении очень подробно и точно определили, чем будет заниматься Церковь до следующего Архиерейского Собора.

У нас на руках — очень добротные документы, где дается оценка и идентификации, и ювенальной юстиции, указывается чего следует избегать, а чего бояться не нужно, каким образом действовать. По возвращении я рассчитываю встретиться со своими собратьями-священниками, мирянами и определить конкретную церковно-общественно-государственную программу работы.

Исключительно высоким был уровень подготовки и организации. Прежде всего документы: их готовили комиссии Межсоборного присутствия, обсуждали в епархиях Русской Православной Церкви, открыто в Интернете, снова в комиссиях, в Синоде. И, наконец, представили Собору. Но на том дело не завершилось: в каждом документе архиереи рассматривали каждое важное положение, старались сформулировать его как можно четче и недвусмысленнее. Были случаи, когда к согласию приходили в течение получасовой дискуссии. Но все же приходили. «Божественная благодать, всегда немощная врачующи и оскудевающая восполняющи».

На Соборах всегда возникает дилемма: как дать возможность высказаться всем желающим и уложиться в отведенное время? И председатель, Святейший Патриарх, прекрасно разрешил ее таким образом: он настоял на том, чтобы за любой критикой следовало конкретное предложение, выраженное лаконично и точно. Сначала это удавалось с трудом, Святейшему Патриарху приходилось часто брать на себя функции редактора, но потом в предложенный режим вошли почти все. Редакционные поправки вносились в текст немедленно и тут же высвечивались на двух больших мониторах, так что все архиереи могли их видеть. Я уже не говорю об организации транспорта, богослужений, распорядка и др.

По завершении Собора митрополит Ювеналий обратил к Патриарху такие слова: «Ваше Святейшество, Вы объединили нас в любви». Я полностью поддержу владыку, действительно, наше единство в любви ощущалось, как никогда. Явным образом Господь совершал это чудо через Святейшего Патриарха: его внимание и долготерпение, неизменную доброжелательность и заботу к каждому участнику. Его невероятную работоспособность и святительскую жертвенность.

Когда, Богу содействующу, вернусь в епархию, уже традиционно соберу паству и с владыкой Ефремом подробно расскажем о Соборе. Затем расширенным епархиальным советом рассмотрим наши труды минувшие, а в планируемые внесем поправки и коррективы. И последуем далее. За Христом. В Его Церкви. Ко спасению.

— Какие вопросы больше всего волновали именно Вас? Удовлетворены ли Вы решением Собора по этому вопросу? Как можете решение прокомментировать, что оно дает Вам для дальнейшей работы — возможности, ориентиры, и т.д.

— Не могу сказать, что меня волновали какие-то вопросы повестки Собора — вся полнота российского Православия участвовала в их обсуждении и решении. Посему, думаю, неверных решений не могло быть в принципе. Наиболее важными же документами для себя считаю доклад Святейшего Патриарха и Постановления Собора. Первый позволил мне тщательно рассмотреть и оценить свою деятельность, выявить недостатки, а второй точно определить: чем заниматься и куда идти в ближайшие два года. Идти самому и вести врученную мне Богом паству.

— Что можете сказать о докладе Патриарха в первый день Собора? Что показалось наиболее важным?

— О нем можно говорить много. А лучше прочесть, и возвращаться к нему почаще: там нет ничего, что бы не было важным. Вот первые же слова: «Церковь — не от мира сего (см. Ин. 18:36), но она пребывает в мире и заботится о спасении мира. В своей человеческой стороне Церковь может не только возрастать, но и умаляться, быть гонимой и истребляемой. Внутри Церкви люди, пламенеющие верой и любовью, могут соседствовать с теплохладными и нерадящими о своем спасении. И Господь попускает Церкви различные испытания, чтобы помочь ее чадам избавиться от несовершенства и приблизиться к святости. Истекший межсоборный период стал временем таких испытаний». В них самое важное и о Церкви, и о ее чадах, и о том периоде, что мы переживаем.

Если же Вы спрашиваете о том, что наиболее важно для меня, в моем практическом служении, отвечу.

Как епархиального архиерея меня волнует система подготовки специалистов в области катехизации, миссии, молодежного служения, благотворительности, которая начала разрабатываться. А еще то, что Рождественские чтения нашей епархии будут предварять Общецерковные и являться подготовительным их этапом.

Как ректора семинарии — идея создания советов по теологическому образованию и просвещению, объединяющих представителей духовных школ и кафедр теологии, а также основных епархиальных отделов.

Как руководителя группы «Православная психология», предложение заняться методологией взаимодействия: богословие — наука.

Как настоятеля двух монашеских подворий — такие слова: «в монашеской жизни все очень индивидуально, и святоотеческая традиция не дает универсальных путей решения ее вопросов».

Каждый раздел доклада в чем-то важен и лично мне. Еще пример. «Если мы будем ориентироваться на светскую методологию работы с молодежью, мы поставим себя в один ряд с нецерковными молодежными организациями, превращаясь в их конкурентов», — опять же, очень точное, верное и актуальное замечание. Перед нами должна стоять ясная пастырская задача — научение молодого поколения жизни по евангельским заповедям. Все, все важно.

— Какой из социальных документов, принятых Собором (ювенальная юстиция, обработка персональных данных, экология, поддержка священников) Вы считаете наиболее важным и почему? Какие положения помогут изменить судьбу описанной проблемы?

— Речь здесь идет не столько о важности, сколько об актуальности. Проблемы ювенальной юстиции и идентификации важны на данном этапе, с помощью соборного документа их можно решать. Экологическая проблема мне видится гораздо более глобальной и трудно разрешимой: уж слишком далеко зашел научно-технический прогресс, равнодушие к ближнему и желание жить для себя.

Что же касается поддержки священников, во многих епархиях это происходило; не столь системно, целенаправленно, но происходило. Мы же христиане и призваны заботиться друг о друге.

— Положение о поддержке священников — в чем смысл документа, почему эта проблема актуальна, как обстояли дела до принятия документа в Вашей епархии?

— До принятия? Дела у нас в этом отношении «начали обстоять», когда попросился на покой первый священнослужитель (в прошлом году). Надо сказать, что Дальний Восток, полностью расцерковленный в советское время, в очередной раз стал полем миссии. Потому здесь очень немного пожилых священников. Так вот, мы собрались епархиальным советом и решили учредить фонд материальной поддержки, учредители — все более-менее состоятельные храмы и епархиальное управление. Взносы по мере необходимости. Обеспечили нашего отца Павла, живет безбедно.

Но если Вы помните, в документе идет речь не только о священниках, но и о всем клире, церковнослужителях, работниках церковных организаций. Такой широкой деятельностью мы не занимались. Думаю, на следующем же епархиальном совете изберем комиссию и поручим ей для начала рассмотреть ситуацию с обеспечением таких людей в каждой общине и приходе.

— Какой из документов, касающихся уклада Церкви (Устав, Положение об избрании Патриарха, избрание состава церковного суда, о составе Поместного Собора, о наградах Церкви), кажется Вам наиболее важным и почему?

— Устав необходим ежедневно. Это практическое руководство к устроению общецерковной, епархиальной, приходской жизни. Жизни всех церковных учреждений. Повседневное, системное, четкое. Хорошее. Так определил Собор, и жизнь это подтверждает.